Кому нужна история?

Заключительные главы  книги «Деревянная Вологда: сохраненное и утраченное»

Такой город был в России один

Город, в котором я родился и всё время живу, сейчас трудно назвать древним и русским. Стою на площади Дрыгина в центре Вологды и понимаю, что самое древнее и русское, что вижу окрест, — это я сам: всё окружающее появилось на моей памяти. Если, например, в итальянской Сиене почти ничего не изменилось за последние пятьсот лет, то центр моего родного города стал неузнаваем за последние пятьдесят.
Кадры зимней Вологды из фильма «Дядюшкин сон», снятого в 1966 году режиссером К.Н. Воиновым, смотрю сейчас с чувством ностальгии по утраченной малой родине. Вологодское Заречье можно было снимать тогда одним непрерывным кадром, как впоследствии это сделал А.Н. Сокуров в «Русском ковчеге». Режиссерам фильмов, в которых использовалась вологодская натура в последующие годы: «Достояние республики» (1972, В.С.Бычков), «Целуются зори» (1978, С.П. Никоненко), «Мелкий бес» и «Завещание Ленина» (1995 и 2007, Н.Н. Досталь). «Банкрот» (2009. И.Ф. Масленников), приходилось всё труднее и труднее.
Туристы спрашивают меня иногда: «А сколько исторических домов город потерял за последнее время?» Давно не веду этой грустной статистики: душевное здоровье дороже. Скажу только, что еще в начале 1980-х годов я мечтал и писал о том, чтобы из более чем пяти тысяч деревянных строений «сохранить хотя бы 400-500 действительно ценных в архитектурно-градостроительном отношении». «Каков мечтатель!» — восклицаю я сегодня.
Сейчас интересующиеся историей люди, а таких, слава богу, стало много, знающие город как свои пять пальцев, устраивают в интернете викторины с фотозагадками по сохранившимся памятникам. Причем снимают самые мелкие архитектурные фрагменты, чтобы усложнить поиск ответа. Но отвечают им такие же знатоки, поэтому ошибок мало. А я, живущий в Вологде безвыездно седьмой десяток лет, разбираю папки со старыми фотографиями и иногда затрудняюсь с определением местоположения многих утраченных домов: ну невозможно было все их уложить в памяти!
Градозащитники пишут об утрате 140 памятников и средовых исторических зданий за последние пять лет. Сопредседатель регионального центра Общероссийского народного фронта по Вологодской области Г.Д. Телегина говорит, что с 2009 года, когда был утвержден историко-архитектурный опорный план города Вологды, утрачено 32 объекта культурного наследия и построек, обладающих признаками таковых, из 352-х. Одно ясно: точка бифуркации пройдена, и город как система пошел вразнос.
Русская классика не только ставила вопросы: «Кто виноват?», «Что делать?» и «Что с нами происходит?», но косвенно и отвечала на них. Одна из трех великих, для меня, книг про Россию не случайно названа автором «История одного города»: читая ее, каждый россиянин может мысленно представлять свой город и своих градоначальников — и всё будет узнаваемо.
Читаем: «Он был ужасен»: «Разрушил старый город и построил другой…»: «Много было наезжих людей, которые разоряли Глупов; одни — ради шутки, другие — в минуту грусти, запальчивости или увлечения; но Угрюм-Бурчеев был первый, который задумал разорить город серьезно»; «Идет некто за мной, — говорил он, — который будет еще ужаснее меня»; «История прекратила течение свое». Город был исключен из списка исторических городов России.
Всё, кроме последней фразы, а она конкретно про Вологду, из М.Е. Салтыкова-Щедрина. Так что название моей книги «Такой город в России один», ставшее девизом Дня города в 2014-м году, уже неточно: глагола «был» в середине не хватает.

На словах как по маслу, на деле, как в Вологде

Но велика сила инерции. Деревянного города нет, но по-прежнему о Вологде говорится как о старинном русском городе, сочиняются песни про кружевные наличники и резные палисады, строятся планы сохранения исторического облика и развития туризма как отрасли. Давайте сравним то, что слышат уши, с тем. что видят глаза.
Говорится о необходимости воспитания молодежи в духе патриотизма, то есть любви к Родине, на примерах дел и наследия предков. На деле идет геноцид этого наследия, то есть целенаправленное истребление остатков национальной, родной нам архитектуры. Тактика вологодских геростратов давно отработана. Типичная схема такова: сжигается старый деревянный дом, на пепелище строится, в лучшем случае, похожий на него каменный, в худшем — нечто инородное для Вологды. Платятся один-два символических, по сравнению со стоимостью земли, штрафа, выигрываются суды у областной и городской властей, и застройщик живет спокойно. Кстати, по мнению многих, поджигатель и застройщик — одно лицо. Это показал опрос одной из местных радиостанций. Принятие Администрацией города постановления о запрете любого строительства на месте утраченного исторического дома, кроме восстановления его самого в тех же материалах, сделало бы поджоги экономически бессмысленными. Три последних главы города, которым я вносил такое предложение, на словах не возражали против возможности его принятия…
Говорится о программах реставрации. На деле городом реализуется программа сноса аварийных, в том числе исторических, домов, составлен — в терминологии градозащитников — «расстрельный список».

За последние пять лет вступила в завершающую фазу реставрация одного дома № 20 по ул. Благовещенской, зато продолжается разборка ряда средовых домов и новое точечное строительство в историческом центре. Примеры только 2014 года — дома на перекрестках проспекта Победы к улицам и Ленинградской и Воровского. Памятник федерального значения — дом Шахова на Воровского, 34 — обложили котлованами с трех сторон, а сам он еще стоит только благодаря консервацион-ным работам, проведенным на собранные градозащитниками через Интернет 210 тысяч рублей народных денег. А ведь еще в середине 1980-х годов велась речь о сносе не деревянных домов на углу улицы Воровского и проспекта Победы, а, наоборот, двух кирпичных пятиэтажек, чтобы можно было видеть перекличку храмов Кремлёвской площади. Ильинской, Варлаамо-Хутынекой и Царе-Константиновской церквей. 7 октября 2014 года, когда писались эти строки, мне сообщили о пожаре дома № 51а по ул. Благовещенской (илл. 134), что рядом с колокольней Владимирской церкви. Этот дом из «расстрельного списка». Очевидно, что и в этой «случайности» проявилась уже понятная нам зловещая закономерность.

Говорится о государственно-частном партнерстве в деле реставрации объектов культурного наследия. На деле таких примеров не припомню. Примеров же уничтожения памятников на земельных участках, выкупленных частниками у города, пруд пруди. Из самых свежих и вопиющих — поджог дома № 18 по Пречистенской набережной, одного из единичных уже сохранившихся домов вологодского типа, не имеющих аналогов в мире. Зимой 2014 года с уникального балкона дома неустановленный вандал топором срубил резные украшения, а 14 июля дом быстро сгорел, так как лицо без определенного места жительства умудрилось неосторожно обращаться с огнем сразу в трех местах: такова официальная версия.
Говорится о необходимости развития туризма. На деле год от года осложняется возможность осмотра города из окна автомашины или автобуса. В отличие от советского времени, нельзя припарковаться у Петровского домика, сложно — у бывшего Ульяновского на Советском проспекте. Трудно, не вызывая возмущения едущих сзади водителей, остановиться у старинных деревянных домов на улицах Герцена и Ленинградской; из-за плохого состояния дорог или припаркованных машин не всегда можно проехать к объектам бывших Успенского и Ильинского монастырей. Ряд препон надо преодолеть даже на пути к Кремлёвской площади, а на площадь Революции в выходные дни, когда туристы и приезжают, въезд вообще запрещен. Исторические постройки набережных реки Вологды летом совсем не видны из-за разросшейся зелени, а на обелиск 800-летия Вологды, от которого начинается большинство экскурсий, стыдно и больно смотреть: так он обезображен вандалами и временем. Частично это относится и к памятнику К.Н. Батюшкову.
Говорится об увеличивающемся год от года потоке туристов в город: 2012 год — 450 тысяч, 2013 год — 534 тысячи, первое полугодие 2014 года — рост еще на 30 процентов. Ставится амбициозная задача — довести число туристов до одного миллиона в год. На деле — где все эти люди? В конце 1970-х — начале 1980-х годов в выходные дни на Кремлевской площади проходило до пяти экскурсий одновременно, автобусы стояли тут же, что сейчас запрещено; у других объектов транспорт выстраивался в очередь. Счет гостей города шел тогда лишь на десятки тысяч. Но их было видно! Разделите число сегодняшних гипотетических туристов на емкость гостиничного фонда Вологды — и вам станет ясно, что идет как минимум тройной учет: посетителей музеев, постояльцев гостиниц… Если посчитать еще и транзитных пассажиров, тогда, конечно, можно ставить и более грандиозные задачи.
Пословицу, вынесенную в подзаголовок, можно отнести ко всей России, потому она и попала в словарь В.И. Даля, но, видимо, не случайно родилась именно в Вологде. Обидно! Возникает два вопроса. Первый — почему говорится одно, а делается совершенно другое? И второй — а зачем тогда говорить то, что не собираешься делать?

«Сделайте нам красиво!»

В один из Дней города стоял я у кинотеатра «Ленком». Пока изучал стенды с планами будущей Вологды, слышу, и «озвучка» началась. Главный архитектор города бодро повествовал губернатору и главе Вологды о грядущих изменениях в облике центра, о новых ресторанах, брусчатых мостовых… Проскользнула фраза: «Туристы будут по уши довольны!» Конечно, инфраструктура нужна, но захотелось спросить: «А какими же Вы представляете себе туристов? Толпой, которой нужно только сладко поспать, сытно поесть, да, выйдя из ресторана, бросить окурок в ближайшую из запланированной тысячи урн? Или же всё-таки любознательными патриотами, стремящимися соприкоснуться с настоящей, а не «муляжной» историей? Как практикующий экскурсовод утверждаю, что вторых гораздо больше. Пока больше.
Поэтому публично надо говорить о сохранении исторической Вологды для потомков. Перестройка сознания происходит постепенно. Вот когда большинство населения опустится до уровня персонажа пьесы В.В. Маяковского «Баня», требовавшего: «Сделайте нам красиво!», тогда можно будет раскрыть реализуемую на деле цель — окончательно превратить город-музей в город-«муляж» и построить Vip-гостиницы для ценителей псевдоистории.

Время эрзаца

Замечаете — в окружающей нас действительности всё меньше настоящего, подлинного. Бескорыстная дружба в отношениях людей заменяется виртуальным общением и деловым партнерством, дерево в мебели — опилками, мясо в колбасе — лучше и не знать чем. Воду из-под крана не стоит пить, городским воздухом, строго говоря, нельзя дышать. Постепенно мы к такой жизни привыкаем.
В этом же ряду и замена исторических домов новоделами. Как поступают представители бизнеса, желающие жить в центре, показано в главе «Деревянная Вологда прежде и теперь». Но такие же действия мы видим и со стороны власти.
Главной улицей заповедного, когда-то. Заречья была улица Чернышевского, бывшая Большая Архангельская. И насыщенность архитектурными и мемориальными достопримечательностями была на ней самая плотная: тем плотнее, чем ближе к реке. Так вот: деревянного квартала улицы Чернышевского от реки до перекрестка с улицей Гоголя в перспективных планах городских архитекторов нет. Говорят, что ценные дома из этого квартала собираются переносить. Но вы уже поняли, что слова надо понимать с точностью до наоборот.
Об этом свидетельствуют факты. Дом № 2, один из самых последних с классическим вологодским балконом, недавно был дважды подожжен, причем в последний раз со стороны балкона, но пока еще стоит. Дом № 10, где жил композитор Н.В. Зубов, снесен. Остатки сруба типичного для Вологды одноэтажного дома № 13 догнивают. Пышный резной декор наличников и балкона дома № 11 молодое поколение уже не помнит, что будет использоваться в дальнейшем как повод для сноса дома. Из настоящих деревянных в этом квартале остался дом № 15 с детской библиотекой, которой, кстати, угрожает закрытие, да угловой дом № 17, сейчас пустующий. Тенденция ясна?
Вместо этого планируется соорудить псевдоисторию — «дворянские усадьбы» в стиле «а ля рюс» на набережной VI Армии — напротив, как можно понять из газетных публикаций, «Вологодской слободы», где демонстрируются образцы современного деревянного домостроения. Опять всё, как у великого сатирика, — «разрушил старый город и построил другой на новом месте». Видел подобное в Иркутске. В так называемом 130-м квартале кучно стоят деревянные новоделы с развлекательными заведениями на фоне бетонного торгового центра. Чуть поодаль доживают век подлинные деревянные старожилы. Ужас!
Все экскурсоводы прекрасно знают, что рассказ всегда должен быть привязан к месту: историческое событие происходило вот здесь, известный человек жил вот в этом доме! Тогда у экскурсанта возникает эффект присутствия и сопричастности к событиям, когда-то именно на этом месте происходившим. А если нечего показывать, зачем к нам приезжать? Если мы хотим превратить туризм в доходную отрасль, зачем сокращать число объектов культурного наследия, иными словами, рубить сук, на котором сидим?
Какую интересную мини-экскурсию о Вологде дворянской, литературной, музыкальной, ссыльной можно было бы провести в начале улицы Чернышевского, сохранись все исторические дома на своем исконном месте! И эффектно закончить рассказ за углом, у дома №62 по ул. Гоголя, в котором бывал генералиссимус А.В. Суворов и, возможно, Л.Н. Толстой.

Ведь это сейчас заурядное на вид, строение в основе своей представляет второй и третий этажи главного барского дома в пригородном селе Ермолове, перенесенного на бывшую Калашную улицу. Владельцы усадьбы, дворяне Олешевы, были в родстве и с Суворовым и с Толстым. В середине XIX века в усадьбе жила Луиза Волконская, прообраз «маленькой княгини» в «Войне и мире», к которой классик был неравнодушен. Какой туристический кластер, извините за модное иностранное слово, создали бы на нашем месте европейцы! И это в одном квартале старой Вологды!
Но нам, в отличие от Европы, настоящая история не нужна? Мы пойдем своим путем, пардон, туристической тропой, проектируемой Администрацией города от обелиска 800-летия Вологды к «Вологодской слободе»? От исторических излишеств, в виде старых деревянных домов, на участке от бывшего Красного моста до «Слободы» «тропа» уже почти зачищена. Миллионы федеральных денег, отпущенных на развитие туризма, направлены, в основном, на инфраструктуру, а не на реставрацию памятников. Или ставка сделана не на культурно-познавательный туризм, а на деловой и событийный? Но почему одно должно мешать другому?
Неужели полноценной заменой памятникам будут «арт-объекты» (так политкорректно стали называть сейчас китч), которые, как грибы после дождя, вырастают в исторической части города? В радиусе трехсот метров от Софийского собора в последние несколько лет появилось около десятка разномастных, иногда непонятно что символизирующих сооружений.

Кованая птица-говорун, уместно смотревшаяся бы среди детских аттракционов парка ВРЗ (парк вдруг стали называть Кремлевским, хотя исторически — это Архиерейский сад), приземлилась почему-то на Торговой площади, заставляя экскурсоводов как-то увязывать данный персонаж с вологодскими истоками творчества фантаста Кира Булычева. С основателем Вологды Герасимом таких проблем не возникает. Но из-за карликового — всего 80 сантиметров! — размера фигуры преподобного не всякий турист его приметит. Зато мимо стоявшей летом на Соборной горке гигантской вечнозеленой руки, как будто оторвавшейся от неизвестного творения Зураба Церетели, пройти было нельзя. Многие даже в нее садились.
Некоторые из объектов никак не обозначены, что дает волю для фантазии. Что, например, символизирует металлическое дерево, «выросшее» вблизи храма Варлаама Хутынского? А уж про памятник букве «О» каких только версий не наслушаешься от туристов! Одни говорят, что это хомут, другие видят виньетку для фотографирования, третьи сетуют, что «красивое было зеркало, да вологодские хулиганы разбили». К правильному ответу не пришли даже знатоки из телеигры «Что? Где? Когда?», «продувшие» вопрос про памятник букве «О» в блице в 2013 году.

Мне кажется, что любое вторжение в историческую среду размывает ауру места. Даже часовня, поставленная на Соборной горе в год миллениума, так и не стала ни туристическим объектом, ни духовным.
Последним по времени объектом «вологодского Диснейленда» стала «Дверь в…». Если постучишь в нее три раза металлической ручкой, будет тебе счастье. Символично, что в верхней части двери схематично изображен «штурвал» с дома № 18 на Пречистенской набережной, незадолго до этого сожженного. Думается, что при таком отношении к подлинным достопримечательностям, замене настоящего суррогатами, не будет нам никакого счастья, сколько ни крути лопасти мельницы, стоящей на Соборной горке, сколько ни стучи по «Двери в…», которая в этом случае ведет в… никуда.

Где выход, где дорога?

Воспитание поколения патриотов своей родины — и большой и малой -главное условие сохранения и развития русской культуры. Этот тезис был раскрыт в заключении «Вологда — достояние России» к книге «Моя Вологда. Город нашей памяти», вышедшей в издательстве «Древности Севера» в 2007 году. Годом позже городская Администрация выступила с идеей проекта «Вологда — культурная столица Русского Севера», над которым работал ряд секций. Члены возглавляемой мной секции «Духовно-историческое наследие» представили план действий из полусотни мероприятий, основу которых и составили мысли из заключения к упомянутой книге. Причем четверть предложений не требовали ни рубля бюджетных вложений. Что, к примеру, мешает первого сентября, в День знаний и день прихода на Вологду легендарного Герасима, организовать во всех учебных заведениях выступления известных вологжан разных профессий на тему «За что я люблю Вологду»? Кому только потом этот план не предлагался… Листаю газетные вырезки за последние тридцать лет. Много высказывал я разных идей, а в жизнь воплощена только одна: совместное с Е.А. Стариковым предложение об установлении табличек с названиями вологодских мостов.
Но вернемся к сохранению деревянной архитектуры. Обычно все проблемы сводят к отсутствию средств. Это не совсем верно. Мудрец сказал на все времена: «Отсутствие денег — химера. Деньги есть всегда. Вопрос — в чьем кармане?» Допустим, искомые средства найдены. Но заинтересованы ли органы власти в увеличении числа памятников? По-видимому, нет. Ведь, перефразируя известное изречение, нет дома — нет проблем. Поэтому число памятников в списках общественности одно, а находящихся в госреестре и подлежащих охране — другое.
У каждой из причастных к охране памятников структур: Минкультуры, Росимущества, Правительства области и Администрации города, общественных организаций — свой круг полномочий, свои интересы и амбиции, часто не совпадающие. Сблизить позиции, скоординировать деятельность этих организаций мог бы образованный недавно при губернаторе Совет по сохранению исторически ценных градоформируюших объектов исторических мест Вологодской области. Одной из важнейших задач Совета должно стать заполнение лакун в региональном законодательстве, гармонизация его с законодательством федеральным. Пока не будет создана работающая нормативно-правовая база, которая обеспечит неотвратимость сурового наказания за нарушение законности, дитя у семи нянек вновь окажется без глаза.
Что, на мой взгляд, нужно сделать срочно. Пересмотреть проект охранных зон в сторону ужесточения, а не смягчения требований, что произошло при последней корректировке. Каждый случай нового строительства в исторической части города рассматривать на расширенном, за счет общественности, градостроительном совете. Провести фотофиксацию и обмер всех еще не паспортизированных исторических домов. Принять постановление о льготной долгосрочной аренде для всех, кто берется восстановить аварийные объекты культурного наследия. Самое главное, что нужно для реализации этих предложений, — любовь к старому городу и искреннее желание ему помочь. Но любовь декретом не установишь. Пришла пора активных действий общественности.

Если не мы, то кто?

Написал и задумался: а мы — это кто? Разнородность, даже полярность слоев общества, особенно среди молодежи, в последнее десятилетие стала очевидной. У одних — морально-нравственная деградация, у других — всплеск патриотизма. Одни участвуют в субботниках по благоустройству памятников деревянного зодчества, другие их жгут. В 2014 году дошло даже до поджогов храмов — Сретенского и Антипьевского. Одни ломают скамейки и уродуют скульптурные памятники, другие строят деревянные площадки активации. Одних вполне устраивает стеклобетонная архитектура американского захолустья, другие ратуют за творческое развитие народных традиций. Одни бездумно тиражируют псевдоисторию и псевдокультуру, другие болеют за сохранение для будущих поколений доставшейся нам в наследство настоящей истории и культуры. Одни так и остались «головотяпами-глуповцами» и воплощением мечты Алена Даллеса о воспитании поколения «циников, пошляков и космополитов», которым важно лишь «благополучие туловища», другие осознали свою гражданскую ответственность за всё, что происходит вокруг.
Число последних постепенно растет. Сравниваю роль общественности раньше и сейчас. Первым о негативных изменениях в облике Вологды публично заговорил наш писатель-классик В.И.Белов в очерке «Судьба двухэтажной Вологды» (1975 г.). В середине 1980-х годов в Доме культуры на набережной VI Армии вологжане бурно обсуждали проект детальной планировки центра. Инициатором обсуждения, заметьте, была тогда Администрация города. На расчистке храмов работали общественные помощники реставраторов. Газеты, прежде всего «Вологодский комсомолец», предоставляли возможность высказаться всем болеющим за облик города. В 1990-х годах приезжие социологи собрали вологжан в фокус-группы. Спектр мнений был отражен в итоговом отчете «Какой быть Вологде?». Вот, пожалуй, и всё.
Сейчас общественное сознание меняется. Как и столетие назад, возродился интерес к исчезающей русской культуре. Уже становится некорректным плохо говорить об архитектурном наследии. Кто остался при ином мнении, держит его при себе. Показательный пример: если в 2009-м году только озабоченный темой Сазонов опубликовал в трех газетах открытое письмо главе города «Деревянное зодчество Вологды — достояние России», то через два года под подобной петицией в адрес не только главы, но и губернатора подписались уже три тысячи человек. Часть из них объединились в градозащитное движение «Настоящая Вологда», которое активно формирует общественное мнение, ведет диалог с властью на языке закона. Важным достижением градо-защитников стало включение в число объектов культурного наследия дома № 99а на набережной VI Армии, где некоторое время жил в ссылке великий князь, историк и энтомолог Николай Михайлович Романов.
Несколько интернет-сообществ занимаются популяризацией вологодских древностей. Группа «Старая Вологда» собрала бесценную коллекцию фотоснимков города, рассматривая которые как бы путешествуешь в машине времени. Сетевое сообщество «Хранители Вологды» акцентировало свое внимание на деревянном зодчестве, в 2014 выпустило буклет «Лицо Вологды» и размещало на улицах щиты социальной рекламы с фотографиями деревянных памятников. Группа «Vologda Discovery» не только коллекционирует виды города, но и проводит исследовательскую работу. Что радует — во всех группах есть специалисты — историки, архитекторы. Хочется надеяться, что кто-то из них продолжит начатый мной любительский рассказ о деревянной Вологде уже на научном уровне, как это сделал в Архангельске профессор Ю.А. Барашков, издавший в 1993 году книгу «Ностальгия по деревянному городу». Уже более двадцати лет проводит целенаправленную исследовательскую работу научно-издательский центр «Древности Севера», специализирующийся на подготовке и издании научной и популярной краеведческой литературы. В частности, подготовлен, но уже несколько лет ждет выхода в свет большой коллективный труд о памятниках истории и архитектуры Вологды, который завершит, надеюсь, не имеющий аналогов в регионах России трехтомник об истории областной столицы и ее людях. А опыт сотрудников центра по популяризации архитектурно-исторических достопримечательностей области в Интернете и с использованием табличек с QR-кодами. установленных на объектах культурного наследия, уже привлек внимание российских специалистов в сфере охраны культурного наследия.
Правильный ответ на вопрос «Кому нужна история?» состоит в том, что она нужна всем. И все вроде бы это понимают. Но так уж повелось на Руси — сначала нужно что-то разрушить до основания, чтобы затем задним умом осознать потери, рвать на себе волосы и собирать по крохам, воссоздавать утраченное из оставшихся кусочков, совершая при этом новые ошибки. Например, восстанавливать храмы и одновременно разрушать деревянное зодчество и культурный слой, то есть саму Вологду и ее прошлое. Вес по Н.В. Гоголю: «Видит теперь всё ясно текущее поколение, дивится заблужденьям, смеется над неразумием своих предков, не зря, что небесным огнем исчерчена сия летопись, что кричит в ней каждая буква, что отовсюду устремлен пронзительный перст, на него же, на него, на текущее поколение; но смеется текущее поколение и самонадеянно, гордо начинает ряд новых заблуждений, над которыми также потом посмеются потомки».

История учит тому, что ничему не учит.

POST SCRIPTUM

Навис над Родиной туман

Переношусь мысленно в конец 1970-х — начало 1980-х годов. Туристы подтягиваются к автобусу, стоящему у гостиницы «Вологда». И еще до начала обзорной экскурсии с восторгом рассказывают мне о чудных деревянных воротах вот тут, за углом, на улице III Интернационала, о домах с резными наличниками, которые они уже успели увидеть… Экскурсоводу оставалось лишь закрепить это доброжелательное отношение к городу. Даже в начале 1990-х Вологда еще воспринималась многими приезжими как оазис русского духа. В подтверждение — стихотворение «Вологда» питерского поэта Ивана Стремякова, написанное в 1994 году:

Навис над Родиной туман.
Ни переправы и ни волока,
Москва сдана и Питер сдан.
Но есть еще в России Вологда,

Еще «Дубинушку» поет
И веселит себя гармошкою.
Еще на рынке продает
Бруснику с ягодой-морошкою.

Еще в подъездах не стоит
И наркотою не ширяется.
Еще по-русски говорит,
Еще по-русски одевается.

Тебя не взяли на крючок.
Не провели, не объегорили.
Величиною с пятачок
Земли российской территория.

И я, как Ваня-дурачок,
Оставив игры беззаботные.
Держусь за этот пятачок
И опасаюсь, чтоб не отняли.

Поэт, не без оснований, сомневался, что Вологда таким оазисом останется. Уже в конце 1990-х большинство экскурсантов признавалось, что поняли душу города лишь после экскурсии. А в «нулевые» годы некоторые из приехавших в Вологду посмотреть деревянное зодчество уже говорили: «Вы нас обманули!»
Сейчас с удивлением замечаю возврат к прежним восторгам. Видимо, в других
городах старину искореняют еще активнее. Но у меня как у коренного жителя возникает душевный разлад от понимания того, что родился я в одном городе, а умирать придется в другом, хотя жил тут безвыездно. Об этом написал вологодский писатель с трагической судьбой Вячеслав Белков в миниатюре «Вологда»:
«Здесь, в этом городе, живет моя душа. Здесь и родилась она, росла и училась, порой стукаясь об острые мальчишеские ребра, то залезая наверх, в голову, то уходя в пятки…
Когда я покидал родной город, душа моя заболевала, засыпала, и хозяин ее даже себе самому был в тягость. Человек привыкает к домам, к родным и знакомым людям. А мне иногда кажется, что я прирос к самому месту, где стоит Вологда, прилепился к вологодскому воздуху, и даже если наши народные «архитекторы» в смертной битве с охраной памятников победят и всё здесь сровняют с землей, то и тогда, на этом пепелище, я буду знать и чувствовать свою родину…»
Давно написано, но с расчетом на перспективу. Это время пришло. Полностью разделяю чувства писателя и тоже не мыслю себя вне Вологды, какой бы она ни была. Но так хотелось жить не среди аварийщины и новоделов, а в городе, хоть местами похожем на город моей памяти!